Кинув свою куртку рядом, я устроилась на ней, ничего не говоря. Опираясь на локти, я играла вверху поднятыми ногами, и смотрела на него. Ирвинг полулежал на своих руках, согнутых под подбородком, и смотрел на меня. Я знала, что теперь была намного красивее, чем тогда, и его восхищенный взгляд не смущал меня.
— Я не поверила ее сплетням, как и другим, — сказала я, улыбаясь, как раз тогда, когда Ирвинг протянул руку, чтобы поиграть с моим закрученным локоном, что опустился на лоб, с убранной челки.
Теплая рука скользнула по нагретой солнцем щеке, и прошлась по губам.
— Мы так много прошли вместе, я знал это. Ты была со мной в мои худшие дни и ночи. Не одна из тех девушек не могут сравниться с тобой. — не спеша убирать своей руки сказал Ирвинг, и немного подумав, добавил. — К тому же у тебя лучшее чувство юмора.
Я хотела улыбнуться, но не смогла. На миг мне перехватило дыхание, и я словно перенеслась назад на три года. Зеленые глаза Ирвинга, такие же глубокие и огненные, смотрели на меня, но в них больше не было ненависти. Нет, глупая отчаянная страсть, и боль, которая все еще оставалась там, толкнула меня три года назад в его объятья, потому что, не смотря на нашу войну, я знала, что люблю его. И понимала что нашу любовь никто не назовет нормальной. Но зато я также знала, что она никогда не закончится, и будет гореть. Пройдя один раз по мостику от ненависти к любви, мы уже не могли вернуться назад.
Я улыбнулась, целуя его.