Разрешаю себя ненавидеть - Страница 40

Пока мы говорили с Рашель, я поняла, что у меня определенно в этот день не было сил наблюдать за Ирвингом и Нен. Я не могла на него смотреть. Я боялась, что чего доброго, не выдержу, вспыхну как бочка фейерверков, и натворю то, о чем потом буду сожалеть. Мне бы не хотелось стать психом города. Просто я нуждалась в отдыхе, так как никогда раньше. И больше всего именно от него.

Через два дня костюмированный бал, и я точно узнаю его, так как буду видеть костюм дома, хотя я бы узнала его в любом другом костюме. Но мне хотелось бы спасение от него. Может даже не видеть его и ничего о нем не слышать. Но постоянно все вокруг лишь о не ми говорили, словно не было в городе больше другой темы, кроме как Ирвинг Етвуд.

Это будет очередной вечер, когда я буду вылавливать его фигуру в толпе других нарядов. Только все более болезненно станет для меня, чем раньше. Веселиться буду через два дня. Сегодня мне было плохо, потому что я посмотрела на наше сумасшествие со стороны. И мне не понравилось то, какой я становилась. Я не задумывалась о чувствах других, когда думала о нас. И это было плохо.

Я не брала машины, когда собиралась к Рашель, потому шла домой пешком, и не позволила ей меня отвозить. Мы жили не слишком уж и далеко друг от друга. Мне казалось ветер, продувает пальто насквозь, будто под ним ничего нет, и я ежилась от холода. Хотя я сама обманывала себя. Меня била дрожь, мне было плохо, и ветер здесь был не при чем. Все такой же ветер, как и все годы, что я жила тут. Я уже привыкла к нему. Дело было в том, что я из последних сил сдерживала в себе слезы. Рашель права, эти отношения могут меня уничтожить. Что же мы с ним творим? Я и раньше задавала себе этот вопрос, но сегодня он стал под таким углом, что игнорировать его я уже не могла.

Стоило мне об этом подумать, когда я поворачивала на дорожку к дому, на меня налетел Ирвинг, чуть не сбив с ног.

— Где ты была, черт возьми? — зло рявкнул он, помогая мне выровнять равновесие. Я подняла голову на него, и застыла, как того хотели его руки. Сложно двигаться когда тебе холодно. И когда тебе не дают двигаться.

— У Рашель, — пожала плечами я, не понимая в чем дело. Его злость сбивала меня с толку, и в то же время, я со злостью на себя осознавала, как рада его видеть. — А что?

Я постаралась придать своему голосу нотки равнодушия, и вполне получилось. Да, видимо на меня так влияла Рашель — внушала в меня самоуважение. Нужно почаще к ней заходить, может тогда и у Ирвинга ко мне выработается уважение.

Ирвинг покачал головой и усмехнулся, слишком неожиданно его настроение изменилось. Он моментально расслабился, его лицо, и поза больше не были такими напряженными, словно он почувствовал огромное облегчение. Такое поведение показалось мне странным.

— Тебя не было вечером с Лукасом… и я решил, что ты нашла кого-то другого…

Эти слова заставили напрячься меня.

— И я изменила Лукасу с этим неизвестным кем-то? — закончила его мысль я, и во мне на миг загорелась искорка иронии. Во всем этом было так много Ирвинга, что мне стало даже почти неуютно возле него. Я снова вспомнила, почему ненавидела его. А так же почему не могла без него. — Да нет, изменяю я лишь с тобой, как ты знаешь.

Я попыталась обойти Ирвинга, но мне это не удалось. Он выставил руку и быстро перехватил меня, потащив за дом. Я начал брыкаться от такого бесцеремонства, но не кричать, не желая привлекать внимание домашних, и тем более соседей.

Чтобы было легче, Ирвинг взял меня на руки. Здесь я уже не стала вырываться. Так легко было положить голову ему на грудь и забыть о той черте, и о том, что я не нужна ему, как бы того не хотела я, или он.

Это все, что я могла с ним — забывать. На большее прав у меня не было.

Он усадил меня на качели девочек, где впрочем, и я проводила свой летний досуг с книгой довольно часто. Но не стал уходить, а застыл надо мной, уперев руки в железные трубки, к которым крепилось сидение, потому я висела в полуподвешеном состоянии. Все что мне оставалось, молча смотреть на него и пытаться разобрать в темноте, какие чувства и мысли мелькают на его лице. Мы так давно не бывали лишь вместе. И теперь находясь рядом с ним, я уже почти забыла о том, как мне надоела глупая игра гордости, одиночества и еще чего-то, что не позволяло Ирвингу быть со мной.

Он все так же не говорил, и я не знала, причина ли в злости. И почему он должен злиться на меня? Конечно, я сама стала играть в глупую игру с ним, но он не останавливал меня, я не спрашивала его и не стала разбираться. Не смотря на все то, что происходило, мы были чужими, потому что не могли решиться на такую близость как разговор

— Ты молчишь, — сказала я, словно это было вопросом, но это было констатацией факта, потому что его молчание угнетало. Почему даже когда мы ссорились, именно его молчание подавляло и пугало меня больше, чем все остальное. Не странно ли? Скорее пугающе

— Не знаю, что тебе сказать. Я все делаю не так, — покачал головой он. Тяжелый вздох, что сопровождал эти слова, заставил меня немного напрячься. О чем таком тяжелом он думал? Хотя, что легкого было в наших странных отношениях? Мне ведь тоже было тяжело. При чем постоянно.

— Так сделай хоть что-то.

— Не могу. Тебе пока что этого не понять.

— Чего мне не понять?

Я соскочила с качели и остановилась так, что лицо Ирвинга зависло прямо над моим. Он смотрел мне прямо в глаза, и конечно же я не видела их цвета сейчас, но вполне могла угадать, как зрачки его глаз расширились.

— Если скажу, ты меня возненавидишь, — глухо заметил он, пряча глаза.